Неточные совпадения
X л е с т а к о в (принимая
деньги).Покорнейше благодарю. Я вам тотчас
пришлю их из деревни… у меня это вдруг… Я вижу, вы благородный человек. Теперь другое дело.
Почтмейстер. Или же: «Вот, мол,
пришли по почте
деньги, неизвестно кому принадлежащие».
Стародум (берет у Правдина табак). Как ни с чем? Табакерке цена пятьсот рублев.
Пришли к купцу двое. Один, заплатя
деньги, принес домой табакерку. Другой
пришел домой без табакерки. И ты думаешь, что другой
пришел домой ни с чем? Ошибаешься. Он принес назад свои пятьсот рублев целы. Я отошел от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои правилы.
В последнее время мать, поссорившись с ним за его связь и отъезд из Москвы, перестала
присылать ему
деньги.
Художник Михайлов, как и всегда, был за работой, когда ему принесли карточки графа Вронского и Голенищева. Утро он работал в студии над большою картиной.
Придя к себе, он рассердился на жену за то, что она не умела обойтись с хозяйкой, требовавшею
денег.
— Я только что
пришел. Ils ont été charmants. [Они были восхитительны.] Представьте себе, напоили меня, накормили. Какой хлеб, это чудо! Délicieux! [Прелестно!] И водка — я никогда вкуснее не пил! И ни за что не хотели взять
деньги. И все говорили: «не обсудись», как-то.
— Я сейчас съезжу к maman, она может
прислать мне
деньги чрез Егорова. И завтра я готов ехать, — сказал он.
Или кто-нибудь из старых друзей его вспоминал о нем и
присылал ему
деньги; или какая-нибудь проезжая незнакомка, нечаянно услышав о нем историю, с стремительным великодушьем женского сердца
присылала ему богатую подачу; или выигрывалось где-нибудь в пользу его дело, о котором он никогда и не слышал.
— Как в цене? — сказал опять Манилов и остановился. — Неужели вы полагаете, что я стану брать
деньги за души, которые в некотором роде окончили свое существование? Если уж вам
пришло этакое, так сказать, фантастическое желание, то с своей стороны я передаю их вам безынтересно и купчую беру на себя.
Во владельце стала заметнее обнаруживаться скупость, сверкнувшая в жестких волосах его седина, верная подруга ее, помогла ей еще более развиться; учитель-француз был отпущен, потому что сыну
пришла пора на службу; мадам была прогнана, потому что оказалась не безгрешною в похищении Александры Степановны; сын, будучи отправлен в губернский город, с тем чтобы узнать в палате, по мнению отца, службу существенную, определился вместо того в полк и написал к отцу уже по своем определении, прося
денег на обмундировку; весьма естественно, что он получил на это то, что называется в простонародии шиш.
— А вот изволите видеть: насчет мельницы, так мельник уже два раза
приходил ко мне отсрочки просить и Христом-богом божился, что
денег у него нет… да он и теперь здесь: так не угодно ли вам будет самим с ним поговорить?
— Нет, Соня, — торопливо прервал он, — эти
деньги были не те, успокойся! Эти
деньги мне мать
прислала, через одного купца, и получил я их больной, в тот же день как и отдал… Разумихин видел… он же и получал за меня… эти
деньги мои, мои собственные, настоящие мои.
Придя домой, я, — свидетель тому Андрей Семенович, — стал считать
деньги и, сосчитав две тысячи триста рублей, спрятал их в бумажник, а бумажник в боковой карман сюртука.
Я вчера все
деньги, которые вы мне
прислали, отдал… его жене… на похороны.
Но, однако, мне тотчас же
пришел в голову опять еще вопрос: что Софья Семеновна, прежде чем заметит, пожалуй, чего доброго, потеряет
деньги; вот почему я решился пойти сюда, вызвать ее и уведомить, что ей положили в карман сто рублей.
—
Денег? Вот тебе на! Да из твоих же собственных. Давеча артельщик был, от Вахрушина, мамаша
прислала; аль и это забыл?
Дико́й. Понимаю я это; да что ж ты мне прикажешь с собой делать, когда у меня сердце такое! Ведь уж знаю, что надо отдать, а все добром не могу. Друг ты мне, и я тебе должен отдать, а
приди ты у меня просить — обругаю. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому только заикнись мне о
деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет; всю нутренную вот разжигает, да и только; ну, и в те поры ни за что обругаю человека.
Огудалова. Отчего же… Я ее сейчас
пришлю к вам. (Берет футляр с вещами.) Да вот, Сергей Сергеич, завтра Ларисы рождение, хотелось бы подарить eй эти вещи, да
денег много не хватает.
— А вот во время революции интересно было, новые гости
приходили, такое, знаете, оживление. Один, совсем молодой человек, замечательно плясал, просто — как в цирке. Но он какие-то
деньги украл, и
пришла полиция арестовать его, тогда он выбежал на двор и — трах! Застрелился. Такой легкий был, ловкий.
—
Прислал письмо из Нижнего, гуляет на ярмарке. Ругается, просит
денег и прощения. Ответила: простить — могу,
денег не дам. Похоже, что у меня с ним плохо кончится.
Приняв
деньги Лютова, он не поблагодарил его, но, когда
пришел Макаров и протянул ему рецепт, покосился на бумажку и сказал...
— Жестоко торгуются попы! Четвертый раз
приходит, а сам — из далекого уезда. Сколько
денег проест, живя здесь.
— «Война тянется, мы все пятимся и к чему
придем — это непонятно. Однако поговаривают, что солдаты сами должны кончить войну. В пленных есть такие, что говорят по-русски. Один фабричный работал в Питере четыре года, он прямо доказывал, что другого средства кончить войну не имеется, ежели эту кончат, все едино другую начнут. Воевать выгодно, военным чины идут, штатские
деньги наживают. И надо все власти обезоружить, чтобы утверждать жизнь всем народом согласно и своею собственной рукой».
Бальзаминов. Нет, маменька, не оттого, что уменья нет, а оттого, что счастья нет мне ни в чем. Будь счастье, так все бы было, и коляска, и
деньги. И с другой невестой то же будет: вот посмотрите.
Придет сваха, да такую весточку скажет, что на ногах не устоишь.
Обломов понял, в какие тиски попал он, когда все, что
присылал Штольц, стало поступать на уплату долга, а ему оставалось только небольшое количество
денег на прожиток.
Обломов отдал хозяйке все
деньги, оставленные ему братцем на прожиток, и она, месяца три-четыре, без памяти по-прежнему молола пудами кофе, толкла корицу, жарила телятину и индеек, и делала это до последнего дня, в который истратила последние семь гривен и
пришла к нему сказать, что у ней
денег нет.
Обломов ушел к себе, думая, что кто-нибудь
пришел к хозяйке: мясник, зеленщик или другое подобное лицо. Такой визит сопровождался обыкновенно просьбами
денег, отказом со стороны хозяйки, потом угрозой со стороны продавца, потом просьбами подождать со стороны хозяйки, потом бранью, хлопаньем дверей, калитки и неистовым скаканьем и лаем собаки — вообще неприятной сценой. Но подъехал экипаж — что бы это значило? Мясники и зеленщики в экипажах не ездят. Вдруг хозяйка, в испуге, вбежала к нему.
«Куда ж я дел
деньги? — с изумлением, почти с ужасом спросил самого себя Обломов. — В начале лета из деревни
прислали тысячу двести рублей, а теперь всего триста!»
Пришел срок присылки
денег из деревни: Обломов отдал ей все. Она выкупила жемчуг и заплатила проценты за фермуар, серебро и мех, и опять готовила ему спаржу, рябчики, и только для виду пила с ним кофе. Жемчуг опять поступил на свое место.
Илья Ильич выздоровел. Поверенный Затертый отправился в деревню и
прислал вырученные за хлеб
деньги сполна и был из них удовлетворен прогонами, суточными
деньгами и вознаграждением за труд.
Обломов сел в кресло и задумался. «Где же я возьму
денег? — до холодного пота думал он. — Когда
пришлют из деревни и сколько?»
Он имеет своего какого-то дохода рублей триста в год, и сверх того он служит в какой-то неважной должности и получает неважное жалованье: нужды не терпит и
денег ни у кого не занимает, а занять у него и подавно в голову никому не
приходит.
Этот долг можно заплатить из выручки за хлеб. Что ж он так приуныл? Ах, Боже мой, как все может переменить вид в одну минуту! А там, в деревне, они распорядятся с поверенным собрать оброк; да, наконец, Штольцу напишет: тот даст
денег и потом приедет и устроит ему Обломовку на славу, он всюду дороги проведет, и мостов настроит, и школы заведет… А там они, с Ольгой!.. Боже! Вот оно, счастье!.. Как это все ему в голову не
пришло!
— Ну,
приходи на Андрюшу взглянуть: я тебя велю накормить, одеть, а там как хочешь! — сказал Штольц и дал ему
денег.
Подарок! А у него двести рублей в кармане! Если
деньги и
пришлют, так к Рождеству, а может быть, и позже, когда продадут хлеб, а когда продадут, сколько его там и как велика сумма выручена будет — все это должно объяснить письмо, а письма нет. Как же быть-то? Прощай, двухнедельное спокойствие!
Потом, когда он получил
деньги из деревни, братец
пришли к нему и объявили, что ему, Илье Ильичу, легче будет начать уплату немедленно из дохода; что года в три претензия будет покрыта, между тем как с наступлением срока, когда документ будет подан ко взысканию, деревня должна будет поступить в публичную продажу, так как суммы в наличности у Обломова не имеется и не предвидится.
Я как
пришла в трактир и отдала Ивану Иванычу
деньги — он сосчитал, принял и говорит: «Теперь, госпожа, поедем.
Пошла она «мазать» и
пришла еще более огорченная. Говорит, что «прямо с целой тысячи начала», то есть обещала тысячу рублей из взысканных
денег, но ее и слушать не хотели, а когда она, благоразумно прибавляя, насулила до трех тысяч, то ее даже попросили выйти.
Но Марфенька погрозила, что отнимет
деньги и никогда не
придет больше, если он станет прятать их, а сам выпрашивать луковицу на обед и просить на паперти милостыню.
— Дорого! — отвечал он наивно. Но занял у Райского немного
денег и
пришел. Потом опять
пришел.
Из деревни
приходят от управляющего в контору
деньги, а вам приносят на серебряном подносе, и вы, не считая, прячете в туалет…
— Мне с того имения
присылают деньги: тысячи две серебром — и довольно. Да я работать стану, — добавил он, — рисовать, писать… Вот собираюсь за границу пожить: для этого то имение заложу или продам…
Он коротко передал ей содержание двух писем, с просьбой
прислать денег и платье.
— Больше нет:
деньги спрятаны у бабушки, завтра
пришлю.
— Как обрадовался, как бросился! Нашел человека! Деньги-то не забудь взять с него назад! Да не хочет ли он трескать? я бы
прислала… — крикнула ему вслед бабушка.
Вот перед вечером выхватила у меня Оля
деньги, побежала,
приходит обратно: «Я, говорит, маменька, бесчестному человеку отмстила!» — «Ах, Оля, Оля, говорю, может, счастья своего мы лишились, благородного, благодетельного человека ты оскорбила!» Заплакала я с досады на нее, не вытерпела.
— Да, насчет
денег. У него сегодня в окружном суде решается их дело, и я жду князя Сережу, с чем-то он
придет. Обещался прямо из суда ко мне. Вся их судьба; тут шестьдесят или восемьдесят тысяч. Конечно, я всегда желал добра и Андрею Петровичу (то есть Версилову), и, кажется, он останется победителем, а князья ни при чем. Закон!
Я знал, что я не из-за
денег хожу, но понимал, что каждый день
прихожу брать
деньги.
— Хохоча над тобой, сказал! — вдруг как-то неестественно злобно подхватила Татьяна Павловна, как будто именно от меня и ждала этих слов. — Да деликатный человек, а особенно женщина, из-за одной только душевной грязи твоей в омерзение
придет. У тебя пробор на голове, белье тонкое, платье у француза сшито, а ведь все это — грязь! Тебя кто обшил, тебя кто кормит, тебе кто
деньги, чтоб на рулетках играть, дает? Вспомни, у кого ты брать не стыдишься?
А она бегала в адресный стол, узнала, где господин Версилов живет,
пришла: «Сегодня же, говорит, сейчас отнесу ему
деньги и в лицо шваркну; он меня, говорит, оскорбить хотел, как Сафронов (это купец-то наш); только Сафронов оскорбил как грубый мужик, а этот как хитрый иезуит».